От медитации меня отвлекло назойливое ощущение, что что-то должно произойти. Не выходя полностью из погружения, я открыл глаза и осмотрелся. Вокруг был тот же полуразрушенный зал торгового центра, в котором я заночевал. Он был давно разграблен, и на полках почти не осталось товаров, однако стены здания несли следы многочисленных перестрелок. Вероятно, не раз и не два враждующие банды сражались здесь за лут, и не раз и не два забрёвший на ночёвку сталкер был вынужден отстреливаться от терминаторов.
Терминаторы.
Я снова прислушался к ощущениям. Здесь скоро будут терминаторы. Ощущение было очень сильным и почти переходило в полноценное воспоминание. Сделав несколько вдохов, я попробовал поймать его.
Память – странная штука. Отягощенная квантовой физикой – штука еще страннее. В XX веке физики сломали голову, пытаясь интерпретировать эксперимент с фотоном и двумя щелями: его поведение и результаты эксперимента – будет ли вести себя как частица или как волна – зависели от наблюдателя. Интерпретация, которую предложили Бор и Хейзенберг, говорила о том, что волновая функция, описывающая состояние объекта, коллапсирует в результате измерения.
Так, отвлёкся.
Они зайдут с центрального входа. Их будет.. я напрягся, пытаясь вспомнить. Кажется, двое и поисковый дрон. Дрон пролетит вперёд и увидит «двойника». Терминаторы пройдут вперёд, и в этот момент начнётся огонь. Откуда?
Воспоминание не поддавалось, и мысль снова перешла на фотоны. Копенгагенская интерпретация породила множество вопросов. Кто или что такое наблюдатель? Должен ли он иметь сознание? Должен ли он быть живым? Происходит ли коллапс волновой функции в мозгу? Можем ли мы взломать этот процесс? Эзотерики и маги целый век пытались это сделать, привлекая к этому всё, что можно — от Космического Сознания до демонов, которые, наверное, не знали, куда деваться.
Проблема была в том, что никакого коллапса волновой функции не происходило. Интерпретация была неверна.
Стоп! Огонь начнётся сверху, но меня там не будет, это я вспомнил точно. Значит, я использую автоматическую турель. Да, точно. Она начнёт огонь и выведет из строя первого, в то время как я стреляю по дрону из винтовки. Но что сделает второй?
Вдох-выдох. В XXI веке недостатки копенгагенской интерпретации были очевидны многим теоретикам, и были выдвинуты другие, которые говорили, что наблюдаемые нами странности связаны с другим, а именно — с ретропричинностью. События из будущего оказывают влияние на прошлое. Фотон не ведёт себя странно, просто на его поведение оказывает не только его прошлая история, но и будущая. Ведь время в уравнениях Шредингера симметрично. Да, мы в основном воспринимаем стрелу времени однонаправленной, и на то есть свои причины, говорили физики, но эта однонаправленность не жёсткая. Кое-что может передаваться относительно свободно: и это что-то — информация. До некоторого момента всё это оставалось дебатами о тонкостях теории, оторванной от реальной жизни. Пока не пришли терминаторы.
Терминаторы. Второй терминатор выстрелит из ракетной установки. Он постарается захватить область, в которой, согласно расчётам его нейронной сети, окажусь я, когда постараюсь уйти из области поражения. Поэтому.. вместо того, чтобы укрыться за полками, я побегу вдоль длинного соседнего прилавка и сделаю один точный выстрел.
Глубокий вдох. Человечество проигрывало машинам. Не так быстро и катастрофически, как считали фантасты: у человека множество преимуществ и, в конце концов, миллионы лет эволюции за спиной, но мы теряли город за городом и страну за страной. Мы привыкли полагаться на технологии, но машины начали создавать свои, полагаясь на генетические и метаэвристические алгоритмы. Им не нужно было долго размышлять, не нужно было долго согласовывать и продираться через бюрократию, их общество не раздирали социальные противоречия, а ещё у них не было души, и их не терзали сомнения.
Но главное — они хорошо предсказывали будущее. Унаследовав массивы данных, собранные человеческими государствами, и собирая свои собственные, они научились предсказывать наши стратегические решения, а затем и действия конкретных отрядов и конкретных людей. Именно тогда начался перелом и великое отступление человечества.
Я поднялся. Теперь, когда я вспомнил, что произойдёт, нужно было подготовить петлю. Временную петлю, которая затянется на шее терминаторов.
Самым сложным оказалось установить турель. В воспоминании она стреляла сверху: оказалось, что под потолком есть очень удобная и незаметная ниша, словно специально для неё приготовленная. Добраться до неё оказалось не так просто, но в конце концов, турель заняла своё место. Терминаторы были стандартные, поэтому я оставил обычные настройки. «Двойника» поставил за столбом в центре зала. Сам занял место за одним из стендов рядом с прилавком. Теперь надо было ждать.
Если информация может передаваться из будущего в прошлое, и даже фотон этим пользуется, то очевидно, что этим могут пользоваться и живые существа. Эксперименты первой половины XXI века показывали, что именно это они и делают. Планарии способны предсказывать звуковое воздействие за несколько секунд. Студенты предсказывали, что компьютер выберет эротическое изображение — результаты не сильно, но значимо отличались от случайных. Многие возможности мозга, объяснявшиеся могуществом «бессознательного», на самом деле объяснялись не нашей способностью делать выводы из информации, накопленной в результате прошлого опыта — машины куда сильнее в этом — а тем, что мозг постоянно подсматривает в будущее. Не намного — на секунду-две, но часто.
Я устроился поудобнее и зевнул: эффект от медитации еще не прошёл, но спать было нельзя. Терминаторов всё еще не было, однако ощущения подсказывали, что воспоминание свежее. Они скоро будут, и не время видеть сны.
Сны. Эксперименты со снами показали, что значительная часть сновидений — это не только отражение произошедших событий, но и будущих. Раньше такие сны было принято игнорировать, тем более, что проснувшись, человек не знал, что они о будущем.
Сейчас, конечно, всё по-другому. Детей учат записывать сны и сопоставлять с прошлыми и, особенно, будущими событиями. Для большинства это просто тренировка — такая же как ежевечернее предсказание образа, который будет случайным образом выбран завтра, и который ученик постарается запомнить. Запомнить, чтобы вспомнить вчера. Однако есть и те, кто особенно способен к воспоминаниям о будущем.
Они здесь.
Они зашли с центрального входа: двое терминаторов и поисковый дрон. Терминаторы остановились у входа, в то время как дрон полетел вперёд и увидел «двойника». Терминаторы направились к нему, и турель активировалась, открыв по одному из них огонь. Я привстал и выстрелил из винтовки в дрон. Не теряя времени, чтобы убедиться, что он упадёт, я побежал к прилавку, слыша за спиной взрыв. Нейросетка терминатора ошиблась с предсказанием, и он выстрелил не туда. Резко остановившись и вскинув винтовку, я выстрелил в терминатора. Тот застыл, а затем упал.
Всё произошло так, как я и вспомнил.
Вылез из-за прилавка и направился к корпусам уничтоженных машин.
И неожиданно вспомнил эпизод из прошлого.
Представьте, что вы хотите не просто научиться вспоминать ближайшее будущее. Вы хотите передавать информацию на годы и десятки лет вниз по временному потоку. Это кажется сложным, но во время войны оказалось, что это не только возможно, но и давно использовалось некоторыми тайными и не очень организациями. Священники Ватикана и мастера Ордена Тамплиеров, на протяжении столетий старательно делавшего вид, что его не существует, составили костяк новой организации, передающей сведения из будущего в прошлое.
Я был одним из них — рядовым послушником. Время, проведенное в подземном монастыре, было самым спокойным в моей жизни. Прогулки по саду, медитации, сны, пока, наконец, не случилось оно — главное воспоминание моей жизни, которое нельзя было спутать с чем-то другим.
Я стоял на холме вместе со спутником, с которым мы проделали долгий путь, и причиной этого пути во многом было то, что сам я был очень стар и знал, что жизнь скоро закончится. Мы смотрели вниз на разрушенный купол одной из производящих матриц, вокруг которой были следы побоища с останками множества уничтоженных машин. Я чувствал глубокое удовлетворение. Всю жизнь я сражался с машинами. Я потерял друзей, соратников, потерял две семьи — но несмотря на всё это, борьба была не напрасна. Машины проигрывали.
— Ты хорошо запомнишь это? — спросил мой спутник. Он был моложе на полвека, и ему нужно было что-то передать вниз — что-то, что он сам получил сверху.
— Да, — сказал я, ещё раз оглядев руины производящей матрицы и потёр левую руку со шрамом, — да, чёрт возьми.
— Тогда…, — сказал он и произнёс какую-то фразу. Я повторил её и постарался хорошо запомнить, связав её с чувством удовлетворения и исполненного возмездия, которое чувствовал. То, что связано с сильными эмоциями, запоминается лучше всего.
Для меня эта фраза не значила ничего, но для начальства — очень много. Моё пребывание в монастыре было закончено, но перед тем, как перейти в школу сталкеров, я получил награду. Как можно мотивировать молодого человека через десятки лет запомнить ничего не значащую фразу, чтобы вспомнить её десятками лет ранее? Нужно подкрепление. И в ту же ночь ко мне пришла девушка, в которую я был безнадёжно влюблён, и, конечно, начальство об этом знало.
Уходя из монастыря, я проходил по коридору, где стояла статуя разрушенного терминатора, подобного тем, которые сейчас валялись передо мной.
«Почему машины проиграли?» — хотел спросить я, но в этот момент меня накрыло сильнейшее ощущение опасности.
Это была ловушка.
Как сражаться с врагом, который знает будущее? Нужно переключить его внимание и занять на то время, на которое он способен вспоминать. Машины верно рассчитали, что я заночую в этом торговом центре. И задолго до того, как поисковый отряд терминаторов вошёл в него, здесь был третий, который ждал, когда я закрою временную петлю, чтобы атаковать. Как и мой «двойник», сейчас он прятался за одним из столбов, и сейчас выстрелил в меня.
Левая рука. Она будет беспокоить меня всю жизнь, даже когда врачи заменят в ней кости и половину мышц на искусственные. Я всегда буду помнить об этом, и о том, как —
Я выхватил револьвер. Всего три патрона, но таких, которые способны уложить любого терминатора. Три выстрела, и он затих, привалившись ко столбу. Я побрёл к нему и привалился с другой стороны.
— Почему машины проиграли? — спросил я его. Терминатор молчал.
— Потому что сложно сражаться со врагом, который знает будущее, — ответил я сам себе, — и в этом будущем нет места для машин.
]]>Обучали её на изображениях, но при этом проводилось сопоставление с текстами, их описывающими, поэтому главная особенность Stable Diffusion — это генерация картинки по описанию. Это очень интересно, потому что можно увидеть, как нейросеть представляет те или иные концепции. В качестве разминки давайте посмотрим, что она сгенерирует на сновиденные темы.
Как могут выглядеть сноходители? Используем запрос «dream walkers, fantasy art».
Очень неплохо и очень сновиденно! Давайте теперь попробуем «dream walker, fantasy art» в единственном числе.
Результат неожиданный. Сноходитель в единственном числе — это девушка.
А теперь узнаем, как выглядят обитатели сновидений: «Dream dwellers, surreal fantasy art».
Эти получились довольно страшными, кроме тех, что на последней («dream eaters, fantasy art»).
Ну и наконец, как же тогда выглядят хакеры сновидений? («dream hackers, fantasy art»)
Картинки, которые генерирует Stable Diffusion, с точки зрения изобразительного искусства страдают множеством проблем, которые мы рассмотрим в другой раз, однако для генерации иллюстраций, передающих сновиденную атмосферу и настроение, она подходит очень хорошо.
]]>Обучали её на изображениях, но при этом проводилось сопоставление с текстами, их описывающими, поэтому главная особенность Stable Diffusion — это генерация картинки по описанию. Это очень интересно, потому что можно увидеть, как нейросеть представляет те или иные концепции. В качестве разминки давайте посмотрим, что она сгенерирует на сновиденные темы.
]]>Но в какой-то момент что-то ломается. Персонаж видит, что другие застыли в недоумении. Он сам нерешительно останавливается, пытаясь нащупать сюжет, но тот колеблется и расплывается. Словно волна силы проходит по онейрону. Сюжет гнётся и виснет. Момент тишины, после которого наступает понимание: сновидец осознался и начинает подчинять сюжет своей воле. Его раскрученная в другую сторону спираль даёт ответ на то, что случится дальше — и персонажи начинают в панике разбегаться. Их нехитрая психея производит лишь чувство ужаса, заставляя бежать прочь от его причины. Сновидец уже начинает выискивать взглядом подходящую жертву.
Наш герой, также объятый страхом, пытается бежать, подобно остальным, однако взгляд пробуждённого спящего останавливается на нём и обездвиживает. Персонаж изо всех сил пытается преодолеть эту сиддху, однако силы двух мыслеформ неравны, и сновидец побеждает. Он сосредотачивает свой взгляд на сновиденном жителе, и тот чувствует нарастающее в теле давление. Оно становится невыносимым, и вдруг персонаж взрывается множеством песчинком из онейрума. Сновидец втягивает их в себя и осматривается по сторонам.
— Где я оказался в этот раз? — спрашивает он сам себя.
]]>Стоит выйти за пределы обманчиво своей квартиры и оказываешься в местах, хорошо знакомых, но совершенно таинственных, и местах незнакомых, где был много раз, но так давно, что память о них растворилась где-то в безвремении. Гуляя по городу, вспоминаешь о своих других квартирах, домах и нычках, разбросанных по разным кварталам этого странного полиса. Это не прихоть, а необходимость — никогда не знаешь, когда потребуется оказаться в своём месте, а добраться из одной части города в другую — не так легко, потому что метро здесь ходит по потустороннему расписанию, поезда идут и вовсе куда-то загород, а корабли-самолёты доверия вызывают и того меньше. Здесь даже лифт может привезти тебя куда-то, куда совсем не ожидал, потому что перемещаются они во всех трёх измерениях, а иногда и через четвёртое с пятым.
В этом мире привычным жестом достаёшь предметы очевидного, но невыразимого назначения и творишь магию, о которой никогда не думал; созерцаешь невозможные пейзажи и немыслимые небеса; превращаешься в непревращаемое и становишься неустановленным; пребываешь, то тут, то там; то есть, то нет. Здесь расплываются границы и отверзаются бездны, здесь онейрон кончается стеной, за которой дремлет Йормунгард. Здесь случается непредсказуемое и предсказывается неслучившееся. Здесь родина чудес и граалей.
Добро пожаловать на территорию сновидений.
]]>Конечно, если бы кто-нибудь из нас попал в эту страну, то сразу бы понял, что с местными жителями что-то не так. Их дома, одежда и картины используют, с нашей точки зрения, очень странный набор цветов, а предупредительные надписи оформлены не красным, а прямоугольником с резкими выступающими лучами как в логотипе «Мерседеса» или эмблеме НАТО. Красный цвет не имеет никакого смысла для местных жителей, а предметы красного цвета вовсе необязательно ассоциируются у них с опасностью и не вызывают никакой инстинктивной реакции, ведь, в конце концов, для них это просто один из оттенков между чёрным и белым. По этой же причине и набор метафор и описательных приёмов в их литературе очень отличен от нашей. Никаких «цвета крови» или «васильковых глаз»: хотя местные писатели и выжимают всё, можно из яркости, прозрачности и их антонимов, но всё, что опирается не на оттенок серого, а требует обращения к идее другого цвета — находится за гранью их опыта и понимания.
Но удивление случайного гостя из нашего мира было бы им непонятно. В определённую эпоху их истории, его даже могли бы сжечь на костре, но так как и времена другие и рассказ наш не предусматривает иномирных посетителей, то несостоявшемуся визитёру удалось избежать подобной участи.
Вместо этого обратим наше внимание на живущего в удалении от большого города отшельника Базилеуса, который посвящает своё свободное время (от фрилансовой работы, приносящей ему необходимый для независимой жизни доход) медитациям и другим практикам, в широких кругах пользующихся смешанной репутацей. Этот адепт в результате своих мистических изысканий открыл способность, практически никому не понятную: он научился видеть красный цвет. По крайней мере, так бы засвидетельствовал тот самый недобравшийся до чёрно-белой страны гость, если бы сравнил, какие предметы отшельник называет «трансцендентального оттенка» с теми, что посетитель видит как привычного красного цвета.
Для Базилеуса, которому удаётся видеть красный цвет после шестичасовой медитации на протяжении тридцати секунд, этот опыт потрясает основы его личного мироздания. Конечно, он и раньше знал, что мир — больше, чем нам наблюдается, но одно дело — понимать интеллектуально, а другое — увидеть то, что не тьма, не свет, не туман между ними, то, что и не яркое, и не тёмное, и не блеклое, что невозможно описать имеющимися словами. Прочитать у алхимиков «Смешай Свет и Тьму, получишь Светотьму, раствори Светотьму, получишь Несветотьму» и у Термеса Грисмегистра — «Что чёрное, то и белое, а что и чёрное и белое, то ни то, ни другое», и непосредственно воспринимать то, что иначе как «проявлением запредельного» и не назовёшь — разница огромная.
Наш герой много размышляет об этом и создаёт свою Теорию, о Том Как Устроен Мир. Вначале он пишет труд, рассчитанный на академическую гуманитарную аудиторию под названием «Трансгрессивная трансценденция онтологически-эпистемологических категорий экзистенциальности». Опус принят благосклонно, но без последствий, поэтому он выпускает произведение для публики попроще: «Как познать истинный смысл жизни» и начинает выступать с лекциями. Его слава растёт, и вот уже он колесит по городам и весям, рассказывая скучающим обывателям о том, как видеть обычно невидимое, расширить суженное сознания и вообще — обрести просветления и освободиться.
Его собственный успех вызывает у него двойственные чувства. С одной стороны, он делает хорошее дело: сидя на стуле, приобщает мирян к запредельному, а те, в ответ, дарят ему деньги и любовь. Особенно в последний раз, когда он чуть не утонул в трансцендентального отлива глазах одной посетительницы, уже после лекции давая ей дополнительные уроки в своём номере. Любви, как известно, и трансценденция покорна.
С другой, хотя людям, вроде бы, и интересно то, что он рассказывает, почти никто из них не пытается действительно узреть трансцендентный оттенок, а если кто и пытается, то из этого ничего не выходит, и человек быстро сдаётся, предпочитая вместо практики сходить в пятницу вечером на ритрит.
Но вот однажды, у мастера появляется ученик — и Базилеус понимает, что тот действительно видит. Видит что-то трансцендентное, но вот только… Что-то иное, что-то неправильно трансцендентное. Между Мастером и Учеником происходит ссора, и последний отправляется в собственное духовное путешествие навстречу своим открытиям, своим выступлениям и своим поклонницам.
Однако если бы тот самый недобравшийся до этой монохроматической земли гость из нашего мира смог бы побеседовать с ними, то легко бы установил суть противоречия.
Дело в том, что ученик видит не красный.
Он видит зелёный.
]]>Ты не стал священником, потому что там жёсткая иерархия, суровая борьба за власть и командно-административные отношения.
Ты не стал философом, потому что надо читать и всё равно непонятно.
Ты не стал буддистом, потому что было лень медитировать, а постижение шуньяты вызывало головную боль.
Ты не стал каббалистом, потому что иностранный язык последний раз учил в школе и повторять это унижение не намерен.
И шаманом ты тоже не стал, потому что боги не откликались на твои камлания, а единственный отозвавшийся дух принёс пергамент с надписью «Не беспокоить» и большую белую таблетку.
Но, наконец, твои мучения закончились и ты можешь по праву стяжать свою духовную славу! Ибо явлена нам нео-адвайта, учение о недвойственности, вызывающее в современниках позывы к просветлению, а это краткое пособие поможет тебе стать настоящим просветлённым мастером!
Итак. В чём суть учения, провозвестником которого ты собираешься стать? Она очень проста. У каждого человека есть Истинное «Я» (думаю, ты уже слышал где-нибудь об этом), которое является Истинным Сознанием (и об этом тоже), поэтому нужно разрушить эго (это очевидно и само собой разумеется)! Чтобы люди не подумали, что ты где-то это списал или подслушал, добавь, что Всё есть Недвойственно, Едино и Одно. Всё. Больше ничего знать не нужно.
«А как стать-то просветлённым мастером недвойственности?» — спросишь ты, ожидая подвоха и необходимости что-то делать. Очень просто. Скажи: «Я — просветлённый мастер недвойственности» и сядь на стул. Готово. Теперь ты просветлённый мастер. Недвойственный. Зачем на стул было садиться, спрашиваешь? Тебе это понадобится, чтобы выполнять свою высокую миссию приобщения к духовности погрязших в материальности соотечественников. Ты будешь ездить по стране и устраивать «сатсанги» — вечера вопросов и ответов для ещё недостигших просветления неофитов. Если бы по глупости стал мастером йоги, то пришлось бы принимать неестественную позу лотоса или другого растения, а так ты как нормальный человек можешь сидеть на стуле.
Я вижу, ты боишься отвечать на вопросы. Ерунда. Ты же не учёный какой-нибудь, никто не ждёт от тебя вразумительных ответов. Просто следуй двум образцам.
Короткий вариант: Всё есть Одно. <Нечто> есть <противоположность>. Например: Всё есть Одно. Стол есть Стул.
Расширенный вариант: Всё есть Одно. Ты – это <нечто> и <противоположность>. Например: Всё есть Одно. Ты — это Стол и Стул.
Представь, что некто спросил тебя, как недвойственно решить проблемы на работе. Ответ совершенно не важен, пока ты следуешь образцу: «Всё есть одно. Ты — это море и океан, огонь и вода, небо и земля. Ты — это твоя работа. Ты — это твой начальник. Твои проблемы — это твоё наслаждение.»
Видишь? Это очень просто. Не забудь после сатсанга осчастливить самых симпатичных последовательниц несколькими уроками единства.
Только помни об одном. Стать просветлённым мастером может каждый, кто прочитает это пособие, поэтому никогда и никому о нём не рассказывай. Тебе ведь не нужны конкуренты, так?
]]>Но теперь всё будет по-другому.
]]>