Враг, который знает будущее

Фантас · 2023-02-18 · Творчество

От медитации меня отвлекло назойливое ощущение, что что-то должно произойти. Не выходя полностью из погружения, я открыл глаза и осмотрелся. Вокруг был тот же полуразрушенный зал торгового центра, в котором я заночевал. Он был давно разграблен, и на полках почти не осталось товаров, однако стены здания несли следы многочисленных перестрелок. Вероятно, не раз и не два враждующие банды сражались здесь за лут, и не раз и не два забрёвший на ночёвку сталкер был вынужден отстреливаться от терминаторов.

Терминаторы.

Я снова прислушался к ощущениям. Здесь скоро будут терминаторы. Ощущение было очень сильным и почти переходило в полноценное воспоминание. Сделав несколько вдохов, я попробовал поймать его.

Память – странная штука. Отягощенная квантовой физикой – штука еще страннее. В XX веке физики сломали голову, пытаясь интерпретировать эксперимент с фотоном и двумя щелями: его поведение и результаты эксперимента – будет ли вести себя как частица или как волна – зависели от наблюдателя. Интерпретация, которую предложили Бор и Хейзенберг, говорила о том, что волновая функция, описывающая состояние объекта, коллапсирует в результате измерения.

Так, отвлёкся.

Они зайдут с центрального входа. Их будет.. я напрягся, пытаясь вспомнить. Кажется, двое и поисковый дрон. Дрон пролетит вперёд и увидит «двойника». Терминаторы пройдут вперёд, и в этот момент начнётся огонь. Откуда?

Воспоминание не поддавалось, и мысль снова перешла на фотоны. Копенгагенская интерпретация породила множество вопросов. Кто или что такое наблюдатель? Должен ли он иметь сознание? Должен ли он быть живым? Происходит ли коллапс волновой функции в мозгу? Можем ли мы взломать этот процесс? Эзотерики и маги целый век пытались это сделать, привлекая к этому всё, что можно — от Космического Сознания до демонов, которые, наверное, не знали, куда деваться.

Проблема была в том, что никакого коллапса волновой функции не происходило. Интерпретация была неверна.

Стоп! Огонь начнётся сверху, но меня там не будет, это я вспомнил точно. Значит, я использую автоматическую турель. Да, точно. Она начнёт огонь и выведет из строя первого, в то время как я стреляю по дрону из винтовки. Но что сделает второй?

Вдох-выдох. В XXI веке недостатки копенгагенской интерпретации были очевидны многим теоретикам, и были выдвинуты другие, которые говорили, что наблюдаемые нами странности связаны с другим, а именно — с ретропричинностью. События из будущего оказывают влияние на прошлое. Фотон не ведёт себя странно, просто на его поведение оказывает не только его прошлая история, но и будущая. Ведь время в уравнениях Шредингера симметрично. Да, мы в основном воспринимаем стрелу времени однонаправленной, и на то есть свои причины, говорили физики, но эта однонаправленность не жёсткая. Кое-что может передаваться относительно свободно: и это что-то — информация. До некоторого момента всё это оставалось дебатами о тонкостях теории, оторванной от реальной жизни. Пока не пришли терминаторы.

Терминаторы. Второй терминатор выстрелит из ракетной установки. Он постарается захватить область, в которой, согласно расчётам его нейронной сети, окажусь я, когда постараюсь уйти из области поражения. Поэтому.. вместо того, чтобы укрыться за полками, я побегу вдоль длинного соседнего прилавка и сделаю один точный выстрел.

Глубокий вдох. Человечество проигрывало машинам. Не так быстро и катастрофически, как считали фантасты: у человека множество преимуществ и, в конце концов, миллионы лет эволюции за спиной, но мы теряли город за городом и страну за страной. Мы привыкли полагаться на технологии, но машины начали создавать свои, полагаясь на генетические и метаэвристические алгоритмы. Им не нужно было долго размышлять, не нужно было долго согласовывать и продираться через бюрократию, их общество не раздирали социальные противоречия, а ещё у них не было души, и их не терзали сомнения.

Но главное — они хорошо предсказывали будущее. Унаследовав массивы данных, собранные человеческими государствами, и собирая свои собственные, они научились предсказывать наши стратегические решения, а затем и действия конкретных отрядов и конкретных людей. Именно тогда начался перелом и великое отступление человечества.

Я поднялся. Теперь, когда я вспомнил, что произойдёт, нужно было подготовить петлю. Временную петлю, которая затянется на шее терминаторов.

Самым сложным оказалось установить турель. В воспоминании она стреляла сверху: оказалось, что под потолком есть очень удобная и незаметная ниша, словно специально для неё приготовленная. Добраться до неё оказалось не так просто, но в конце концов, турель заняла своё место. Терминаторы были стандартные, поэтому я оставил обычные настройки. «Двойника» поставил за столбом в центре зала. Сам занял место за одним из стендов рядом с прилавком. Теперь надо было ждать.

Если информация может передаваться из будущего в прошлое, и даже фотон этим пользуется, то очевидно, что этим могут пользоваться и живые существа. Эксперименты первой половины XXI века показывали, что именно это они и делают. Планарии способны предсказывать звуковое воздействие за несколько секунд. Студенты предсказывали, что компьютер выберет эротическое изображение — результаты не сильно, но значимо отличались от случайных. Многие возможности мозга, объяснявшиеся могуществом «бессознательного», на самом деле объяснялись не нашей способностью делать выводы из информации, накопленной в результате прошлого опыта — машины куда сильнее в этом — а тем, что мозг постоянно подсматривает в будущее. Не намного — на секунду-две, но часто.

Я устроился поудобнее и зевнул: эффект от медитации еще не прошёл, но спать было нельзя. Терминаторов всё еще не было, однако ощущения подсказывали, что воспоминание свежее. Они скоро будут, и не время видеть сны.

Сны. Эксперименты со снами показали, что значительная часть сновидений — это не только отражение произошедших событий, но и будущих. Раньше такие сны было принято игнорировать, тем более, что проснувшись, человек не знал, что они о будущем.

Сейчас, конечно, всё по-другому. Детей учат записывать сны и сопоставлять с прошлыми и, особенно, будущими событиями. Для большинства это просто тренировка — такая же как ежевечернее предсказание образа, который будет случайным образом выбран завтра, и который ученик постарается запомнить. Запомнить, чтобы вспомнить вчера. Однако есть и те, кто особенно способен к воспоминаниям о будущем.

Они здесь.

Они зашли с центрального входа: двое терминаторов и поисковый дрон. Терминаторы остановились у входа, в то время как дрон полетел вперёд и увидел «двойника». Терминаторы направились к нему, и турель активировалась, открыв по одному из них огонь. Я привстал и выстрелил из винтовки в дрон. Не теряя времени, чтобы убедиться, что он упадёт, я побежал к прилавку, слыша за спиной взрыв. Нейросетка терминатора ошиблась с предсказанием, и он выстрелил не туда. Резко остановившись и вскинув винтовку, я выстрелил в терминатора. Тот застыл, а затем упал.

Всё произошло так, как я и вспомнил.

Вылез из-за прилавка и направился к корпусам уничтоженных машин.

И неожиданно вспомнил эпизод из прошлого.

Представьте, что вы хотите не просто научиться вспоминать ближайшее будущее. Вы хотите передавать информацию на годы и десятки лет вниз по временному потоку. Это кажется сложным, но во время войны оказалось, что это не только возможно, но и давно использовалось некоторыми тайными и не очень организациями. Священники Ватикана и мастера Ордена Тамплиеров, на протяжении столетий старательно делавшего вид, что его не существует, составили костяк новой организации, передающей сведения из будущего в прошлое.

Я был одним из них — рядовым послушником. Время, проведенное в подземном монастыре, было самым спокойным в моей жизни. Прогулки по саду, медитации, сны, пока, наконец, не случилось оно — главное воспоминание моей жизни, которое нельзя было спутать с чем-то другим.

Я стоял на холме вместе со спутником, с которым мы проделали долгий путь, и причиной этого пути во многом было то, что сам я был очень стар и знал, что жизнь скоро закончится. Мы смотрели вниз на разрушенный купол одной из производящих матриц, вокруг которой были следы побоища с останками множества уничтоженных машин. Я чувствал глубокое удовлетворение. Всю жизнь я сражался с машинами. Я потерял друзей, соратников, потерял две семьи — но несмотря на всё это, борьба была не напрасна. Машины проигрывали.

— Ты хорошо запомнишь это? — спросил мой спутник. Он был моложе на полвека, и ему нужно было что-то передать вниз — что-то, что он сам получил сверху.

— Да, — сказал я, ещё раз оглядев руины производящей матрицы и потёр левую руку со шрамом, — да, чёрт возьми.

— Тогда…, — сказал он и произнёс какую-то фразу. Я повторил её и постарался хорошо запомнить, связав её с чувством удовлетворения и исполненного возмездия, которое чувствовал. То, что связано с сильными эмоциями, запоминается лучше всего.

Для меня эта фраза не значила ничего, но для начальства — очень много. Моё пребывание в монастыре было закончено, но перед тем, как перейти в школу сталкеров, я получил награду. Как можно мотивировать молодого человека через десятки лет запомнить ничего не значащую фразу, чтобы вспомнить её десятками лет ранее? Нужно подкрепление. И в ту же ночь ко мне пришла девушка, в которую я был безнадёжно влюблён, и, конечно, начальство об этом знало.

Уходя из монастыря, я проходил по коридору, где стояла статуя разрушенного терминатора, подобного тем, которые сейчас валялись передо мной.

«Почему машины проиграли?» — хотел спросить я, но в этот момент меня накрыло сильнейшее ощущение опасности.

Это была ловушка.

Как сражаться с врагом, который знает будущее? Нужно переключить его внимание и занять на то время, на которое он способен вспоминать. Машины верно рассчитали, что я заночую в этом торговом центре. И задолго до того, как поисковый отряд терминаторов вошёл в него, здесь был третий, который ждал, когда я закрою временную петлю, чтобы атаковать. Как и мой «двойник», сейчас он прятался за одним из столбов, и сейчас выстрелил в меня.

Левая рука. Она будет беспокоить меня всю жизнь, даже когда врачи заменят в ней кости и половину мышц на искусственные. Я всегда буду помнить об этом, и о том, как —

Я выхватил револьвер. Всего три патрона, но таких, которые способны уложить любого терминатора. Три выстрела, и он затих, привалившись ко столбу. Я побрёл к нему и привалился с другой стороны.

— Почему машины проиграли? — спросил я его. Терминатор молчал.

— Потому что сложно сражаться со врагом, который знает будущее, — ответил я сам себе, — и в этом будущем нет места для машин.

Враг, который знает будущее

Другие статьи

Блогокниги

Онейронавтика

Онейроразности

Мнемотехника

Мироздание

Поиск